«Незнакомец, прибывший в Венеция от шума мира, — пишет Блох, — он приближается в своего рода амниотической жидкости тишины», «Венецианская вода, — добавляет Доминик Фернандес, — не является чистой водой: она непротиворечива, эссенциальна, пренатальна, плазматична». Теперь венецианская поездка окупится, согласно этому ходу мыслей, возвращением в материнское лоно. Кто-то даже связал образ женской груди с топографической структурой и множеством парящих в небе куполов.
Лоредана Гамбуззи, юнгианский психолог, изучая показания «исчезнувших», переселенных в Венецию, доверилась этой соблазнительной гипотезе, которая возрождает оригинальные пути открытия всех крупных городских ареалов не только в Венеции, с той разницей, чем в Венеции, таких как большая пешеходная зона, водный лабиринт и оборона, это всегда было бы прямо заметно.
Последние психоаналитические теории признают в водах Венеции способность выкапывать нашу истинную природу, объясняя таким образом широкий спектр различных эмоций, которые она вызывает, на практике каждый видит в Венеции то, что есть он сам.
Венеция, таким образом, принимает форму инициатора, Великой Матери, которая принимает посвященного через свои лабиринты и освобождает его от ограничений рационального сознания посредством возрождения первичной энергии либидо.
Стоит также принять во внимание то, что Энрико Раффи, писатель из школы Альберто Моравиа (от которого он также имел дом в Венеции): «Это были воды, которые спасают Венецию, воды, которые должны замочить мосты, но в данном случае больше похожи на те, чья жизнь мало что имела для Моисея». Проанализируйте это предложение в свете сохраняемости библейского мифа в мифе о Венеции: Моисей спас от вод, он отделил воды, чего мы желали бы для спасения города, разделив воды лагуны с морем путем машина под названием "Моисей".
Неслучайно к эпизоду спасения водами Моисея подошли Тинторетто и Веронезе, поместившие библейский контекст в своего рода гарем. Таким образом, водная и женственность считаются сходящимися и неразрывными причинами.
Откройте для себя другую Венецию с балладами Вальтера Фано